Пора разобраться. Что такое справедливость?
СЕРГЕЙ ЧЕРНЯХОВСКИЙ.доктор политических наук Вряд ли можно найти людей, которые выступают против справедливости. Но представления о справедливости, справедливом устройстве общества – всегда и у всех значимых социальных групп были различными.
При создании коллажа использованы фотографии ИТАР-ТАСС.
Например, сегодня, наверное, ни Горбачёв, ни Чубайс, ни люди из команды Гайдара не признают, что их катастрофические эксперименты над страной были несправедливы. Первый заявит, что справедливость в том и крылась, чтобы разрушить в СССР социально-политический строй. Второй – что приватизация воплощение справедливости, потому что передавала собственность из рук «неэффективного собственника» в руки «эффективного». Гайдаровцы – что государственные цены были несправедливы, потому что лишали производителя права установить на свой продукт ту цену, которую он считал бы справедливой. Здесь можно было бы ограничиться тем, что сказать: раз представления о справедливости часто разнятся у меньшинства и большинства – то с точки зрения демократии, за основу должны приниматься мнения большинства, а потому правильней считать справедливым то, что кажется справедливым большинству. Проблема, однако, и в том, что у большинства людей представления о справедливости, как правило, разнятся. Причём не в мелочах, что не слишком значимо, но в своём концептуальном понимании. Покажу на примере. Один раб стремится к тому, чтобы перестать быть рабом и самому обзавестись рабами. Другому достаточно, чтобы его кормили лучше и просто давали больше свободы. Третий – мечтает убежать. Четвёртый ставит целью восстание и освобождение других рабов. Пятый требует уничтожить власть рабовладельцев и само рабовладение. Кстати, те, кто поддержит последнюю точку зрения, разойдутся в представлениях о том, чем заменить разрушенный строй. И все эти требования будут обосновываться как раз на представлениях людей о справедливости. Которое у всех – разное. Поэтому, если ставить вопрос о справедливости сегодня – при всей шаткости и неопределённости этого требования – приходится говорить как о том, что не только справедливо на данном этапе развития истории, так и о том, какие критерии справедливости лежат в основе её понимания. Так, сегодня и сторонники рыночного фундаментализма, и сторонники государственного регулирования считают свои требования справедливыми. Одни – апеллируют к тому, что свободный рынок даёт большую возможность успеха для более сильного и более талантливого. Другие – требуя социальной защиты, утверждают, что свободный рынок порождает кризисы, конфликты, социальное расслоение. На что рыночники возразят, что предлагаемые государственниками высокие налоги лишают экономически активную часть общества стимула к развитию экономики. А высокие социальные пособия порождают социальное иждивенчество. При этом происходит раздувание госаппарата, растёт бюрократизация и усиливается диктат государства в различных сферах общественной жизни. В конечном же счёте снижаются темпы экономического роста, что препятствует увеличению количества благ в обществе, что невыгодно как раз большинству и несправедливо. С тех пор, как после 1917 года социал-демократические и социалистические партии стали всё чаще приходить к власти в капиталистических странах, при всех известных успехах, которых им удавалось добиваться, основной проблемой, с которой они сталкивались раз за разом, становилось именно раздувание государственного аппарата, бюрократизация и замедление темпов развития. Это и стало основанием нарастающей критики их консерваторами и неоконсерваторами (у нас иногда почему-то называемых «неолибералами»). Что и стало причиной первой волны падения социалистов. Потом, уже в 90-е, в Европе вновь начался «левый марш», и социал-демократы вновь стали возвращаться к власти. Но оказалось, что они сталкиваются всё с теми же проблемами – и во многих случаях просто не имеют плана и проекта движения к новому обществу, которого смутно ждало общество. И всё яснее становится то, что части «левых» было понятно ещё сто лет назад: проблемы установления справедливости не решаются исключительно через сферу распределения и перераспределения. Перераспределить можно только созданное богатство. И стало быть, основной вопрос справедливости не в том, как делить – а в том, как производить. Относительное равенство доходов, не говоря об их уравнивании, не решает вопрос справедливости. Даже повышение доходов само по себе её не решает. Верно, конечно, что, не повышая благосостояния человека, невозможно обеспечить развитие общества. Но это благосостояние по-настоящему значимо не тогда, когда ведёт к сытому довольству, а тогда, когда становится освобождением человека от того, чтобы посвящать всю свою жизнь заботе только о «хлебе насущном» – и становится основой его личностного развития. Тупик социал-демократии был как раз в том, что её требования в основном сводились именно к требованиям перераспределения и гарантий для социально незащищённых. И не вели к ускорению развития. Ни производства, ни личности. Они всегда хотели предложить голодному «рыбу». Даже если её приходилось отбирать у богатого. В этом как раз коммунисты превосходили социалистов: они делали ставку на развитие производства, чтобы человек получал возможность для собственной реализации, – то есть предлагали не рыбу, а «сети для ловли». Но до известного момента. После того, как они сами перестали это делать, общество вступило в пору застоя и накопления противоречий, что завершилось «величайшей геополитической катастрофой». Сейчас приходится выбираться из этой катастрофы. И успешно это нельзя сделать, ни поддавшись искушению «рыночного фундаментализма», ни пойдя на повторение ограничений социал-демократии Европы – следуя по пути исключительно совершенствования распределения. Распределению подлежит лишь то, что создано. Ограничиться «справедливостью распределения» сегодня в России – означает застыть в сладком проедании остатков «советского наследства». Новый этап развития заключается сегодня в отказе от постоянно воспроизводимого выбора между «обществом обогащения» и «обществом потребления». И в сознательном создании «общества познания», «общества развития». Справедливость, в конечном счёте, – не в том, чтобы человек потреблял всё больше и больше. Справедливость – в том, чтобы человек был освобождён от подчинения собственному текущему потреблению. Справедливость – в том, чтобы человеку (каждому и обществу в целом) была обеспечена возможность всё большего свободного развития его личности, всё более полной реализации всех заложенных в нём способностей и потенциалов. И это – принципиально иной уровень справедливости. Другое её понимание: преодоление как «справедливости обогащения», так и «справедливости потребления». Справедливей сегодня – обеспечение «права на развитие», то есть «справедливости развития».
Источник: .
СЕРГЕЙ ЧЕРНЯХОВСКИЙ.доктор политических наук Вряд ли можно найти людей, которые выступают против справедливости. Но представления о справедливости, справедливом устройстве общества – всегда и у всех значимых социальных групп были различными.
Например, сегодня, наверное, ни Горбачёв, ни Чубайс, ни люди из команды Гайдара не признают, что их катастрофические эксперименты над страной были несправедливы. Первый заявит, что справедливость в том и крылась, чтобы разрушить в СССР социально-политический строй. Второй – что приватизация воплощение справедливости, потому что передавала собственность из рук «неэффективного собственника» в руки «эффективного». Гайдаровцы – что государственные цены были несправедливы, потому что лишали производителя права установить на свой продукт ту цену, которую он считал бы справедливой. Здесь можно было бы ограничиться тем, что сказать: раз представления о справедливости часто разнятся у меньшинства и большинства – то с точки зрения демократии, за основу должны приниматься мнения большинства, а потому правильней считать справедливым то, что кажется справедливым большинству. Проблема, однако, и в том, что у большинства людей представления о справедливости, как правило, разнятся. Причём не в мелочах, что не слишком значимо, но в своём концептуальном понимании. Покажу на примере. Один раб стремится к тому, чтобы перестать быть рабом и самому обзавестись рабами. Другому достаточно, чтобы его кормили лучше и просто давали больше свободы. Третий – мечтает убежать. Четвёртый ставит целью восстание и освобождение других рабов. Пятый требует уничтожить власть рабовладельцев и само рабовладение. Кстати, те, кто поддержит последнюю точку зрения, разойдутся в представлениях о том, чем заменить разрушенный строй. И все эти требования будут обосновываться как раз на представлениях людей о справедливости. Которое у всех – разное. Поэтому, если ставить вопрос о справедливости сегодня – при всей шаткости и неопределённости этого требования – приходится говорить как о том, что не только справедливо на данном этапе развития истории, так и о том, какие критерии справедливости лежат в основе её понимания. Так, сегодня и сторонники рыночного фундаментализма, и сторонники государственного регулирования считают свои требования справедливыми. Одни – апеллируют к тому, что свободный рынок даёт большую возможность успеха для более сильного и более талантливого. Другие – требуя социальной защиты, утверждают, что свободный рынок порождает кризисы, конфликты, социальное расслоение. На что рыночники возразят, что предлагаемые государственниками высокие налоги лишают экономически активную часть общества стимула к развитию экономики. А высокие социальные пособия порождают социальное иждивенчество. При этом происходит раздувание госаппарата, растёт бюрократизация и усиливается диктат государства в различных сферах общественной жизни. В конечном же счёте снижаются темпы экономического роста, что препятствует увеличению количества благ в обществе, что невыгодно как раз большинству и несправедливо. С тех пор, как после 1917 года социал-демократические и социалистические партии стали всё чаще приходить к власти в капиталистических странах, при всех известных успехах, которых им удавалось добиваться, основной проблемой, с которой они сталкивались раз за разом, становилось именно раздувание государственного аппарата, бюрократизация и замедление темпов развития. Это и стало основанием нарастающей критики их консерваторами и неоконсерваторами (у нас иногда почему-то называемых «неолибералами»). Что и стало причиной первой волны падения социалистов. Потом, уже в 90-е, в Европе вновь начался «левый марш», и социал-демократы вновь стали возвращаться к власти. Но оказалось, что они сталкиваются всё с теми же проблемами – и во многих случаях просто не имеют плана и проекта движения к новому обществу, которого смутно ждало общество. И всё яснее становится то, что части «левых» было понятно ещё сто лет назад: проблемы установления справедливости не решаются исключительно через сферу распределения и перераспределения. Перераспределить можно только созданное богатство. И стало быть, основной вопрос справедливости не в том, как делить – а в том, как производить. Относительное равенство доходов, не говоря об их уравнивании, не решает вопрос справедливости. Даже повышение доходов само по себе её не решает. Верно, конечно, что, не повышая благосостояния человека, невозможно обеспечить развитие общества. Но это благосостояние по-настоящему значимо не тогда, когда ведёт к сытому довольству, а тогда, когда становится освобождением человека от того, чтобы посвящать всю свою жизнь заботе только о «хлебе насущном» – и становится основой его личностного развития. Тупик социал-демократии был как раз в том, что её требования в основном сводились именно к требованиям перераспределения и гарантий для социально незащищённых. И не вели к ускорению развития. Ни производства, ни личности. Они всегда хотели предложить голодному «рыбу». Даже если её приходилось отбирать у богатого. В этом как раз коммунисты превосходили социалистов: они делали ставку на развитие производства, чтобы человек получал возможность для собственной реализации, – то есть предлагали не рыбу, а «сети для ловли». Но до известного момента. После того, как они сами перестали это делать, общество вступило в пору застоя и накопления противоречий, что завершилось «величайшей геополитической катастрофой». Сейчас приходится выбираться из этой катастрофы. И успешно это нельзя сделать, ни поддавшись искушению «рыночного фундаментализма», ни пойдя на повторение ограничений социал-демократии Европы – следуя по пути исключительно совершенствования распределения. Распределению подлежит лишь то, что создано. Ограничиться «справедливостью распределения» сегодня в России – означает застыть в сладком проедании остатков «советского наследства». Новый этап развития заключается сегодня в отказе от постоянно воспроизводимого выбора между «обществом обогащения» и «обществом потребления». И в сознательном создании «общества познания», «общества развития». Справедливость, в конечном счёте, – не в том, чтобы человек потреблял всё больше и больше. Справедливость – в том, чтобы человек был освобождён от подчинения собственному текущему потреблению. Справедливость – в том, чтобы человеку (каждому и обществу в целом) была обеспечена возможность всё большего свободного развития его личности, всё более полной реализации всех заложенных в нём способностей и потенциалов. И это – принципиально иной уровень справедливости. Другое её понимание: преодоление как «справедливости обогащения», так и «справедливости потребления». Справедливей сегодня – обеспечение «права на развитие», то есть «справедливости развития».
Источник: .
Пожаловаться
0 
Тренажёр ПравИло - оздоровительные растяжки. (Москва, производство, купить)