Эх, РУССКАЯ БАНЬКА!!!!!
В жизни мирной или бранной, у любого рубежа,
Благодарны ласке банной наше тело и душа…
А. Твардовский «Василий Тёркин»
«Вот тебе баня ледяная,
Веники водяные, парься –
Не ожгись, поддавай – не
Опались, с полка не свались!»
Баня всегда была неотъемлемой частью быта наших предков и средством от множества болезней, снятия порчи и других наваждений вредоносных сил. Итак, баня протоплена с утра, выстоялась часа полтора-два, подготовлена и ждёт…
Баня выполняла не только свою непосредственную лечебно-гигиеническую функцию. В сознании крестьян она служила и для тесно взаимосвязанных утилитарных и обрядовых действий. Реальный взгляд на баню смешивался с чем-то сверхъестественным, поскольку в бане крестьяне видели черты пограничья с Навью. После насильственной христианизации Руси позиция русской бани отражает судьбу языческих храмов в христианском мире, где они обрели статус прибежища злых сил. Но, несмотря на это, славяне баню любили, любят и будут любить.
В крестьянском быту баня выступала в роли языческого святилища, ведь без неё не обходились ни родильные, ни свадебные, ни похоронные, ни поминальные обряды. Деревенская баня и полночь – вот условия, идеально соответствующие исполнению обрядов народной магии и гаданий. Именно в бане знахарь являл своё мастерство и волшебную силу, тут произносились слова заговоров-присушек и отсушек, здесь разыгрывался преисполненный тайны сценарий передачи колдовского искусства.
Обряд в бане традиционно начинается с приветствия банного духа, и делает это банщик. Он прежде всего договаривается с банником о том, чтобы тот помог очищению. Для проведения банного обряда необходимо возжечь не простой, а Живой Огонь, т.е. добытый трением дерева о дерево или высеченный из камня.
Отщипи, моя сестрица,
Ты лучинки берёзовой
Ты добудь, моя сестрица,
Из камени пламени…
То же и с дровами для топки: для обрядовой бани существует особый подход к их подбору. Отвергаются осиновые, сосновые и еловые дрова, а используются в основном берёзовые, дубовые и кленовые. Деревья для обрядовой бани не должны быть срубленными или спиленными, выбирают сломанные или пригнанные водой, но для магических целей лучше всего деревья, поражённые молнией, т.е. «громовые». Дрова троекратно закладываются в каменку («в три каменки или в три истопля»). Даже расположение дров и контур пламени влияет на успех обряда и, соответственно, судьбу человека.
…Не топи осиновыми дровицами,
Чтобы не были они сварливыми.
А выбери с трёх-девяти Васильевских
Горочек сухие кленовые деревца…
Вода для обрядовой бани, подогреваемая на каменке, так же, как и Огонь, необычная – Живая. Она должна быть непременно проточной, чистой, взятой «из третьей струи» или, в эпоху двоеверия, из святых источников. («Уж носили мы водичку из золотого колодца, выкопанного у церквей Киевских…»). По поверью, поздним субботним вечером, накануне праздника, вода сама по себе закипает, превращается в кровь и получает животворящую силу. Отсюда и запрет: «пить в бане воду, приготовленную для мытья, хотя бы она и чистая была, - нельзя».
Веники для обрядовой бани, как правило, готовились из тех же деревьев, что и дрова. Причём ветки не рубили или срезали, а ломали. Нельзя было брать на обрядовый веник нижние ветки: «как бы жизнь не вышла с заморозками». И верхние: «на этих веточках птицы сидели».
Банщик плещет специальные отвары и настои на раскаленные камни, создаёт нужный пар в парной, что самом по себе тоже является искусством («я топила парну баенку из чиста поля полынкою, а растопила парну баенку я цветами лазоревыми»). И лишь после этого начинают париться. Моющийся последним должен оставить посудины с водой «на опашку» и пригласить: «Мойся, хозяин!» Баннику обязательно нужно было оставить хоть немного тёплой воды, пару, веник и кусочек мыла. Заканчивается же банный обряд непременно благодарением банника.
«Баня – мать вторая: кости выправит, всё дело поправит!». Баня рожениц
Батька баенку построил – косяки еловые.
Матка деток наносила – все белоголовые.
Частушка
Обычай рожать в бане зафиксирован у многих народов. «Все твёрдо убеждены, что баенник очень любит, когда приходят к нему жить родильницы до третьего дня после родов, а тем паче на неделю», - писал в начале века С. В. Максимов.
Банник имеет несомненную власть над новорождённым, а обычай рожать в бане является проявлением некой связи между ними. Младенец осмысляется как «полученный» от очага, от Предков. Представления о них как раз и воплотились в образе банника, в котором есть признаки семейно-родового божества. Считается, что ребёнок появляется на свет из иного мира, причём роженица в это время как бы переживает маленькую смерть. Поэтому баня служила местом изоляции роженицы во время родов и в послеродовой период. Конечно же, баня была отапливаемым чистым помещением, самым гигиеническим в деревенских условиях, то есть наиболее пригодным для родов.
Перед началом родов баню растапливали, на полу стелили солому. Вместе с роженицей в баню приходила повитуха. Во владимирских деревнях, чтобы выгнать «чёрта» (прежде чем привести в баню роженицу), повивальная бабка бросала по углам камни с каменки со словами: «Этот камешек в уголок – чёрту в лоб!». Двери бани запирали изнутри. Те из женщин, которые знали заговор-обращение к баннику, рожали легко. А те, кто не знал, просто кричали: «Банник, банник, пособи родить!» - и тоже облегчали себе родовые муки.
Чтобы обрести внешний облик, здоровье, жизненную силу да и судьбу, младенец проходил свою первую обрядовую баню. После родов повитуха слегка сбрызгивала роженицу и новорождённого проточной водой. Согласно поверью, «бабка не должна была принимать младенца другого, пока принятого не выпарит известное число бань», приговаривая при этом: «Выпарить, омыть, очистить». В. И. Даль упоминает и такой обычай: обнажённая повитуха брала в руки новорождённого и обносила его вокруг бани, призывая рассвет или обращаясь к утренней звезде, чтобы ребёнок не кричал. Затем роженица мылась вместе с ребёнком, за омовением следовало парение с веником и соответствующими заговорами. Таким образом, обрядовая баня служит своего рода утробой, где с помощью магии «хозяина» бани свершается таинство воплощения: из камня и дерева образуются кости, из Живой воды – кровь, из Живого огня – тепло, из воздуха и пара – дыхание новорождённого.
После родов роженица оставалась в бане от трёх до семи дней. До начала века соблюдали традицию этого женского «банного времени», которое могло продолжаться целую неделю, пока новорождённого торжественно не вносили в избу. По старой народной традиции отец мог только тогда увидеть своего ребёнка.
В. И. Даль также пишет и об отрицательном отношении банника к роженицам. Вот один из таких примеров, описанных в литературе: Шибко рожать Евдоха боялась – вот и снарядили с ней старушку опытную… На удивление быстро разрешилась. Да так спешила, что старушка по воду сходить не успела. Калёная вода у них приготовлена была, а студёную не успели. Вот старушка и побежала на полынью… Только старушка за порог – заворчал, зашебуршал кто-то под полоком. Страшно стало, а она же без всего лежит, кругом кровью перепачкано, и младенчик рядом. Хочет Евдоха встать, а не может – как придавил её кто-то большущий к лавке ни вздохнуть, ни охнуть. Хочет заорать – а язык сковало, рукой шевельнуть – а не поднимается. И чует - карабкается кто-то на неё. Плоть мягкая, как подушка, пальцы холодные, склизкие, так и шарят по телу – к горлу подбираются. Бёдра раскрытые поглаживает, холодом под самое сердце катит. Где у ж силы нашла – застонала, сбросила – и в предбанник. А тут как раз и старушка подоспела. «Что ж ты, милая, младенчика одного оставила!» - говорит. В баню заскочили, услышали только, как смяргал кто-то… Евдоха со старушкой ещё три дня в бане жили, в избу не перебирались. Странно только ей казалось, что мальчонко почти и не плачет, хнычет только тихонечко, как шуршит», - так банник подменяет ребёнка, оставленного без присмотра.
Итак, цель обрядовой родильной бани не только дать плоть младенцу, но и «запрограммировать» его счастливую судьбу, т.е. наделить силой и здоровьем, заложить желательные черты характера.
Деревенская свадьба и баня
Ты заставь, моя матушка,
Мою сестрицу-голубушку
Истопить баню-парушу,
Мне помыться-попариться
Да ко злату венцу изладиться.
Песня Вологодского края
(собиратель В. В. Гура)
Омовение молодых перед свадьбой свойственно всем индоевропейским народам. Свадебная баня у славян являлась, наряду с баней рожениц и баней для мёртвых, одной из основных банных магических процедур. Свадебная баня была одним из обязательных этапов предстоящей инициации, она включала в себя два вида ритуалов: это подвенечная баня невесты, которая устраивалась накануне свадьбы перед девичником, и мытьё молодожёнов утром на второй день свадьбы.
Баня невесты перед венчанием напрямую связана с её статусом в отчем доме, близким к статусу покойницы. Считалось, что мытьё в бане смывает с невесты «информацию» о девичестве перед переходом в иной статус, предохранит её ритуальную чистоту от негативных воздействий, колдовства и повлияет в желательном направлении на её будущую семейную жизнь. Для невесты баню тщательно вычищали, скоблили набело и украшали ветками. Подруги жарко топили её и при этом гадали о нраве жениха и его родни. Гадание это совершали по пению раскалённых камней, опускаемых в воду. Затем торжественная процессия, возглавляемая братом невесты (или в иных местах деревенским колдуном), направлялась в баню. Второй шла близкая подруга (или позже – крестная мать), которая «разметала дорожку» невесте. Невеста же причитала по воле и прощалась с девичеством.
Во тёплой да парной баенке
Моя волюшка спугаласе,
Во каменочку кладаласе,
А на водушку садиласе,
Серой утушкой явиласе.
А на окошечко садиласе,
Белой лебедью явиласе,
Она крылушки расправила,
По околенки ударила.
Улетела моя волюшка
На безродную сторонушку…
О невесте шептались: «Пошла смывать девьи гульбы, прохладушки». Перед входом в баню невеста кланялась на все четыре стороны, молилась, ей не давали переступить порог бани, а вносили на руках. Перед мытьём подружки расплетали ей косу, а затем парились, хлестали веником невесту и друг друга. Веник для невесты был особым образом подобран и украшен. При этом считалось, что та из подруг выйдет замуж раньше всех, кого невеста первой этим веником ударит. Мытьё невесты сопровождалось песнями и причитаниями. В Пензенской губернии невеста, лёжа на полке, впервые произносила имя жениха – громко, чтобы другие слышали. Произносить имя его до бани считалось для невесты неприличным (Свадебные обычаи и песни у крестьян Саранского уезда, 1864). Считалось, что муж не будет колотить жену, если в предсвадебной бане не бить клюкой головешку в каменке. Воду, которой мылась невеста, сохраняли, чтобы подмешать её в пищу жениха и его родни – это делалось на любовь с их стороны.
В ряде районов деревенский колдун следил за ритуальным омовением невесты. Он вёл её в баню, опоясавшись рыболовной сетью, заговаривал воду; затем он должен был попарить невесту берёзовым веником и прочитать заговор: «Как на этом берёзовом венике никогда листьям не опасть, так и у «имярек» муж бы никогда от неё не ушёл!» Затем с тела невесты сырой цельной рыбиной стирали пот, рыбину эту готовили и угощали ею жениха.
О самой свадьбе говорили: «По рукам, да и в баню. Дай бог любовь да совет!» Или так: «По рукам, да и баню. Репа продана, и воз накрыт». И велели молодым: «Жена мужа почитай, как Предков своих; муж жену береги, как трубу на бане!» Мать невесты пекла специальный хлеб, также называемый «банником», и благословляла им к венцу молодых. До сих пор сохранился обычай этот хлеб с солью да жареную птицу и столовые приборы зашивать в скатерть и передавать свахе, которая на другой день после свадьбы раскрывала этот свёрток (тоже называвшийся «банником») и в свою очередь вручала новобрачным по выходе из бани. Молодые обязательно должны отведать хлеб-банник.
Второй вид свадебной бани - мытьё молодожёнов после брачной ночи. Это было обязательным действом, нарушение старинного обычая влекло за собой осуждение молодых общественным мнением, невзирая на их статус. Например, когда Великий князь Литовский Александр, женившись на московской княжне Елене в 1499 году, не взял бани, бывшие при новобрачной московские «бояре ему то являли, да речь говорили» (Сахаров И. Сказания русского народа о семейной жизни своих предков, 1837). Топила баню обычно дружка, иногда с помощью свахи. Банное помещение украшали цветами и усыпали благовонными травами. В Чердыни баню украшали «вичками» - берёзовыми веточками с разноцветными лоскутками и лентами, которые втыкались в щели стен и потолка парной и предбаннике, а также вдоль дороги к бане ( Предтеченский Я. О свадебных обрядах г. Чердыни, 1859). Молодые шли в баню рано утром. Родители благословляли их хлебом-солью, гости одаривали деньгами. Во время мытья новобрачных гости собирались у бани и громко шумели и кричали, били в заслон и сковороды, отгоняя злых духов. В бане на каменку лили мёд и бросали хмель и зерновой хлеб, «чтобы молодым жить в меду богато». В «Домострое» упомянута баня жениха, где новобрачную «в мыльню не водят», а умывают в сеннике. Это отразилось и в свадебных песнях. Также распространён обычай, когда молодуха, придя в первый раз мыться в баню в дому мужа, дарит её «хозяину»-баннику полотенце, чтобы заручиться его благорасположением и покровительством. В Прикамье существовал обычай принимать баню после новобрачных всем свадебным гостям, причём мылись они также попарно, мужчина с женщиной.
Банные ритуалы по существу были не менее обязательны, чем венчание: одно дополняло другое. В начале в., по свидетельству М. В. Красноженовой, в п. Усть-Мана накануне свадьбы в бане вместе мылись жених и дружка, и последний обливал жениха наговоренной водой из трёх разных ключей в качестве мощного оберега от возможной порчи. До настощего времени у позднепоселенцев в с. Нагорное Ирбейского района на второй день свадьбы существует шуточная «баня»: родственники молодого встречают гостей в воротах и шлёпают по спине берёзовыми вениками, иногда требуя за это плату. Опаздывающих же грозят «выпарить»
| VK
В жизни мирной или бранной, у любого рубежа,
Благодарны ласке банной наше тело и душа…
А. Твардовский «Василий Тёркин»
«Вот тебе баня ледяная,
Веники водяные, парься –
Не ожгись, поддавай – не
Опались, с полка не свались!»
Баня всегда была неотъемлемой частью быта наших предков и средством от множества болезней, снятия порчи и других наваждений вредоносных сил. Итак, баня протоплена с утра, выстоялась часа полтора-два, подготовлена и ждёт…
Баня выполняла не только свою непосредственную лечебно-гигиеническую функцию. В сознании крестьян она служила и для тесно взаимосвязанных утилитарных и обрядовых действий. Реальный взгляд на баню смешивался с чем-то сверхъестественным, поскольку в бане крестьяне видели черты пограничья с Навью. После насильственной христианизации Руси позиция русской бани отражает судьбу языческих храмов в христианском мире, где они обрели статус прибежища злых сил. Но, несмотря на это, славяне баню любили, любят и будут любить.
В крестьянском быту баня выступала в роли языческого святилища, ведь без неё не обходились ни родильные, ни свадебные, ни похоронные, ни поминальные обряды. Деревенская баня и полночь – вот условия, идеально соответствующие исполнению обрядов народной магии и гаданий. Именно в бане знахарь являл своё мастерство и волшебную силу, тут произносились слова заговоров-присушек и отсушек, здесь разыгрывался преисполненный тайны сценарий передачи колдовского искусства.
Обряд в бане традиционно начинается с приветствия банного духа, и делает это банщик. Он прежде всего договаривается с банником о том, чтобы тот помог очищению. Для проведения банного обряда необходимо возжечь не простой, а Живой Огонь, т.е. добытый трением дерева о дерево или высеченный из камня.
Отщипи, моя сестрица,
Ты лучинки берёзовой
Ты добудь, моя сестрица,
Из камени пламени…
То же и с дровами для топки: для обрядовой бани существует особый подход к их подбору. Отвергаются осиновые, сосновые и еловые дрова, а используются в основном берёзовые, дубовые и кленовые. Деревья для обрядовой бани не должны быть срубленными или спиленными, выбирают сломанные или пригнанные водой, но для магических целей лучше всего деревья, поражённые молнией, т.е. «громовые». Дрова троекратно закладываются в каменку («в три каменки или в три истопля»). Даже расположение дров и контур пламени влияет на успех обряда и, соответственно, судьбу человека.
…Не топи осиновыми дровицами,
Чтобы не были они сварливыми.
А выбери с трёх-девяти Васильевских
Горочек сухие кленовые деревца…
Вода для обрядовой бани, подогреваемая на каменке, так же, как и Огонь, необычная – Живая. Она должна быть непременно проточной, чистой, взятой «из третьей струи» или, в эпоху двоеверия, из святых источников. («Уж носили мы водичку из золотого колодца, выкопанного у церквей Киевских…»). По поверью, поздним субботним вечером, накануне праздника, вода сама по себе закипает, превращается в кровь и получает животворящую силу. Отсюда и запрет: «пить в бане воду, приготовленную для мытья, хотя бы она и чистая была, - нельзя».
Веники для обрядовой бани, как правило, готовились из тех же деревьев, что и дрова. Причём ветки не рубили или срезали, а ломали. Нельзя было брать на обрядовый веник нижние ветки: «как бы жизнь не вышла с заморозками». И верхние: «на этих веточках птицы сидели».
Банщик плещет специальные отвары и настои на раскаленные камни, создаёт нужный пар в парной, что самом по себе тоже является искусством («я топила парну баенку из чиста поля полынкою, а растопила парну баенку я цветами лазоревыми»). И лишь после этого начинают париться. Моющийся последним должен оставить посудины с водой «на опашку» и пригласить: «Мойся, хозяин!» Баннику обязательно нужно было оставить хоть немного тёплой воды, пару, веник и кусочек мыла. Заканчивается же банный обряд непременно благодарением банника.
«Баня – мать вторая: кости выправит, всё дело поправит!». Баня рожениц
Батька баенку построил – косяки еловые.
Матка деток наносила – все белоголовые.
Частушка
Обычай рожать в бане зафиксирован у многих народов. «Все твёрдо убеждены, что баенник очень любит, когда приходят к нему жить родильницы до третьего дня после родов, а тем паче на неделю», - писал в начале века С. В. Максимов.
Банник имеет несомненную власть над новорождённым, а обычай рожать в бане является проявлением некой связи между ними. Младенец осмысляется как «полученный» от очага, от Предков. Представления о них как раз и воплотились в образе банника, в котором есть признаки семейно-родового божества. Считается, что ребёнок появляется на свет из иного мира, причём роженица в это время как бы переживает маленькую смерть. Поэтому баня служила местом изоляции роженицы во время родов и в послеродовой период. Конечно же, баня была отапливаемым чистым помещением, самым гигиеническим в деревенских условиях, то есть наиболее пригодным для родов.
Перед началом родов баню растапливали, на полу стелили солому. Вместе с роженицей в баню приходила повитуха. Во владимирских деревнях, чтобы выгнать «чёрта» (прежде чем привести в баню роженицу), повивальная бабка бросала по углам камни с каменки со словами: «Этот камешек в уголок – чёрту в лоб!». Двери бани запирали изнутри. Те из женщин, которые знали заговор-обращение к баннику, рожали легко. А те, кто не знал, просто кричали: «Банник, банник, пособи родить!» - и тоже облегчали себе родовые муки.
Чтобы обрести внешний облик, здоровье, жизненную силу да и судьбу, младенец проходил свою первую обрядовую баню. После родов повитуха слегка сбрызгивала роженицу и новорождённого проточной водой. Согласно поверью, «бабка не должна была принимать младенца другого, пока принятого не выпарит известное число бань», приговаривая при этом: «Выпарить, омыть, очистить». В. И. Даль упоминает и такой обычай: обнажённая повитуха брала в руки новорождённого и обносила его вокруг бани, призывая рассвет или обращаясь к утренней звезде, чтобы ребёнок не кричал. Затем роженица мылась вместе с ребёнком, за омовением следовало парение с веником и соответствующими заговорами. Таким образом, обрядовая баня служит своего рода утробой, где с помощью магии «хозяина» бани свершается таинство воплощения: из камня и дерева образуются кости, из Живой воды – кровь, из Живого огня – тепло, из воздуха и пара – дыхание новорождённого.
После родов роженица оставалась в бане от трёх до семи дней. До начала века соблюдали традицию этого женского «банного времени», которое могло продолжаться целую неделю, пока новорождённого торжественно не вносили в избу. По старой народной традиции отец мог только тогда увидеть своего ребёнка.
В. И. Даль также пишет и об отрицательном отношении банника к роженицам. Вот один из таких примеров, описанных в литературе: Шибко рожать Евдоха боялась – вот и снарядили с ней старушку опытную… На удивление быстро разрешилась. Да так спешила, что старушка по воду сходить не успела. Калёная вода у них приготовлена была, а студёную не успели. Вот старушка и побежала на полынью… Только старушка за порог – заворчал, зашебуршал кто-то под полоком. Страшно стало, а она же без всего лежит, кругом кровью перепачкано, и младенчик рядом. Хочет Евдоха встать, а не может – как придавил её кто-то большущий к лавке ни вздохнуть, ни охнуть. Хочет заорать – а язык сковало, рукой шевельнуть – а не поднимается. И чует - карабкается кто-то на неё. Плоть мягкая, как подушка, пальцы холодные, склизкие, так и шарят по телу – к горлу подбираются. Бёдра раскрытые поглаживает, холодом под самое сердце катит. Где у ж силы нашла – застонала, сбросила – и в предбанник. А тут как раз и старушка подоспела. «Что ж ты, милая, младенчика одного оставила!» - говорит. В баню заскочили, услышали только, как смяргал кто-то… Евдоха со старушкой ещё три дня в бане жили, в избу не перебирались. Странно только ей казалось, что мальчонко почти и не плачет, хнычет только тихонечко, как шуршит», - так банник подменяет ребёнка, оставленного без присмотра.
Итак, цель обрядовой родильной бани не только дать плоть младенцу, но и «запрограммировать» его счастливую судьбу, т.е. наделить силой и здоровьем, заложить желательные черты характера.
Деревенская свадьба и баня
Ты заставь, моя матушка,
Мою сестрицу-голубушку
Истопить баню-парушу,
Мне помыться-попариться
Да ко злату венцу изладиться.
Песня Вологодского края
(собиратель В. В. Гура)
Омовение молодых перед свадьбой свойственно всем индоевропейским народам. Свадебная баня у славян являлась, наряду с баней рожениц и баней для мёртвых, одной из основных банных магических процедур. Свадебная баня была одним из обязательных этапов предстоящей инициации, она включала в себя два вида ритуалов: это подвенечная баня невесты, которая устраивалась накануне свадьбы перед девичником, и мытьё молодожёнов утром на второй день свадьбы.
Баня невесты перед венчанием напрямую связана с её статусом в отчем доме, близким к статусу покойницы. Считалось, что мытьё в бане смывает с невесты «информацию» о девичестве перед переходом в иной статус, предохранит её ритуальную чистоту от негативных воздействий, колдовства и повлияет в желательном направлении на её будущую семейную жизнь. Для невесты баню тщательно вычищали, скоблили набело и украшали ветками. Подруги жарко топили её и при этом гадали о нраве жениха и его родни. Гадание это совершали по пению раскалённых камней, опускаемых в воду. Затем торжественная процессия, возглавляемая братом невесты (или в иных местах деревенским колдуном), направлялась в баню. Второй шла близкая подруга (или позже – крестная мать), которая «разметала дорожку» невесте. Невеста же причитала по воле и прощалась с девичеством.
Во тёплой да парной баенке
Моя волюшка спугаласе,
Во каменочку кладаласе,
А на водушку садиласе,
Серой утушкой явиласе.
А на окошечко садиласе,
Белой лебедью явиласе,
Она крылушки расправила,
По околенки ударила.
Улетела моя волюшка
На безродную сторонушку…
О невесте шептались: «Пошла смывать девьи гульбы, прохладушки». Перед входом в баню невеста кланялась на все четыре стороны, молилась, ей не давали переступить порог бани, а вносили на руках. Перед мытьём подружки расплетали ей косу, а затем парились, хлестали веником невесту и друг друга. Веник для невесты был особым образом подобран и украшен. При этом считалось, что та из подруг выйдет замуж раньше всех, кого невеста первой этим веником ударит. Мытьё невесты сопровождалось песнями и причитаниями. В Пензенской губернии невеста, лёжа на полке, впервые произносила имя жениха – громко, чтобы другие слышали. Произносить имя его до бани считалось для невесты неприличным (Свадебные обычаи и песни у крестьян Саранского уезда, 1864). Считалось, что муж не будет колотить жену, если в предсвадебной бане не бить клюкой головешку в каменке. Воду, которой мылась невеста, сохраняли, чтобы подмешать её в пищу жениха и его родни – это делалось на любовь с их стороны.
В ряде районов деревенский колдун следил за ритуальным омовением невесты. Он вёл её в баню, опоясавшись рыболовной сетью, заговаривал воду; затем он должен был попарить невесту берёзовым веником и прочитать заговор: «Как на этом берёзовом венике никогда листьям не опасть, так и у «имярек» муж бы никогда от неё не ушёл!» Затем с тела невесты сырой цельной рыбиной стирали пот, рыбину эту готовили и угощали ею жениха.
О самой свадьбе говорили: «По рукам, да и в баню. Дай бог любовь да совет!» Или так: «По рукам, да и баню. Репа продана, и воз накрыт». И велели молодым: «Жена мужа почитай, как Предков своих; муж жену береги, как трубу на бане!» Мать невесты пекла специальный хлеб, также называемый «банником», и благословляла им к венцу молодых. До сих пор сохранился обычай этот хлеб с солью да жареную птицу и столовые приборы зашивать в скатерть и передавать свахе, которая на другой день после свадьбы раскрывала этот свёрток (тоже называвшийся «банником») и в свою очередь вручала новобрачным по выходе из бани. Молодые обязательно должны отведать хлеб-банник.
Второй вид свадебной бани - мытьё молодожёнов после брачной ночи. Это было обязательным действом, нарушение старинного обычая влекло за собой осуждение молодых общественным мнением, невзирая на их статус. Например, когда Великий князь Литовский Александр, женившись на московской княжне Елене в 1499 году, не взял бани, бывшие при новобрачной московские «бояре ему то являли, да речь говорили» (Сахаров И. Сказания русского народа о семейной жизни своих предков, 1837). Топила баню обычно дружка, иногда с помощью свахи. Банное помещение украшали цветами и усыпали благовонными травами. В Чердыни баню украшали «вичками» - берёзовыми веточками с разноцветными лоскутками и лентами, которые втыкались в щели стен и потолка парной и предбаннике, а также вдоль дороги к бане ( Предтеченский Я. О свадебных обрядах г. Чердыни, 1859). Молодые шли в баню рано утром. Родители благословляли их хлебом-солью, гости одаривали деньгами. Во время мытья новобрачных гости собирались у бани и громко шумели и кричали, били в заслон и сковороды, отгоняя злых духов. В бане на каменку лили мёд и бросали хмель и зерновой хлеб, «чтобы молодым жить в меду богато». В «Домострое» упомянута баня жениха, где новобрачную «в мыльню не водят», а умывают в сеннике. Это отразилось и в свадебных песнях. Также распространён обычай, когда молодуха, придя в первый раз мыться в баню в дому мужа, дарит её «хозяину»-баннику полотенце, чтобы заручиться его благорасположением и покровительством. В Прикамье существовал обычай принимать баню после новобрачных всем свадебным гостям, причём мылись они также попарно, мужчина с женщиной.
Банные ритуалы по существу были не менее обязательны, чем венчание: одно дополняло другое. В начале в., по свидетельству М. В. Красноженовой, в п. Усть-Мана накануне свадьбы в бане вместе мылись жених и дружка, и последний обливал жениха наговоренной водой из трёх разных ключей в качестве мощного оберега от возможной порчи. До настощего времени у позднепоселенцев в с. Нагорное Ирбейского района на второй день свадьбы существует шуточная «баня»: родственники молодого встречают гостей в воротах и шлёпают по спине берёзовыми вениками, иногда требуя за это плату. Опаздывающих же грозят «выпарить»
| VK
Пожаловаться
0 
Тренажёр ПравИло - оздоровительные растяжки. (Москва, производство, купить)