Священный ручей.

ВВЕДЕНИЕВ Западной Монголии есть ручей, водопадом впадающий в Оленью реку. Его почитают как священный. Согласно ста­ринной легенде, монгольские шаманы постигли искусство гармонического пения, вслушиваясь в звуки струй этого во­допада, порождавшие гармоники. Говорят, что водопад, этот принесли в дар человечеству духи, пожелавшие посвятить людей в тайну гармоник.Слово «шаман» происходит от эвенкийского «саман». Ввели его в обиход антропологи, которым понадобился еди­ный термин для обозначения людей, ранее именовавших­ся «колдунами», «ведьмами», «знахарями», «волшебни­ками», «ведунами», «магами», «ясновидящими», «пред­сказателями». Майкл Харнер в своей работе «Путь шамана» (Michael Harner. The Way of the Shaman) опре­деляет шамана как человека (мужчину или женщину), обладающего умением переходить на иной уровень сознания и вступать в контакт с обычно недоступной, скрытой ре­альностью, чтобы обрести знания и силу или помочь дру­гим людям. Вот что пишет на эту тему Джин Ахтербург, автор книги «Образность и врачевание» (Jeanne Achterburg. Imagery and healing):«Шаманская практика включает в себя умение временно погружаться в особое состояние сознания, а также умение контактировать с духами-стражами. Цель этих действий — оказание помощи другим людям».Шаманизм считается древнейшей формой целительства, известной человечеству. Чтобы выполнить поставленную перед ним задачу, шаман должен войти в контакт с миром духов. Чаще всего главным средством достижения этой цели служит именно звук — и в первую очередь звук человеческого голоса. По выражению доктора Ахтербург, «звук прокладывает дорогу к иной реальности».В данной главе мы подробно рассмотрим способы ис­пользования гласных звуков и гармоник в различных ша­манских традициях.МОНГОЛЬСКОЕ ОБЕРТОНАЛЬНОЕ ПЕНИЕПожалуй, наиболее развитой традицией гармонического пения обладают жители Тувинского региона Монголии. Речь идет о технике горлового пения хоомей. Монгольским сло­вом хоомей обозначается особая манера сольного пения, когда в голосе певца отчетливо слышатся два различных тона, два мелодических рисунка. Первый звук — монотон­ное носовое гудение — представляет собой основной тон. Его высота на протяжении песни практически не меняет­ся. «Второй голос» составляют пронзительные звуки раз­ной высоты, похожие на свистки. Это обертоны (от 5-го до 13-го), образующие мелодию «второго голоса». В це­лом напев в стиле хоомей напоминает звучание варгана.
Если, к примеру, частота колебаний основного тона со­ставляет около 100 Гц, то мелодический рисунок «второго голоса» будет находиться в диапазоне от 600 до 1300 Гц. Тувинские певцы умеют производить носом и необычайно высокие гармоники — от 16-й до 23-й, с частотой от 1600 до 2300 Гц. В случае если основной тон приближается к ноте ля первой октавы фортепиано (440 Гц), частота обер­тонов достигает 10120 Гц, что практически выходит за пределы человеческого восприятия.Этномузыковеды изучили систему частот и обертонов, на которой строится стиль хоомей. Однако сведений о том, каким способом тувинским певцам удется производить столь необычные звуки, а главное, о том, какой цели они служат, в научной литературе содержится крайне мало.Некоторые приемы обертонального пения хоомей мы рассмотрим в шестой главе. Что же касается его практи­ческого предназначения, то о нем остается только дога­дываться. Лично я склонен придерживаться следующей вер­сии. стиль хоомей, в настоящее время ставший элемен­том светской музыки, представляет собой внешний, публичный вариант эзотерической традиции священных шаманских песнопений, которые использовались в ритуа­лах исцеления и преображения. При помощи этих песно­пений шаманы вступали в контакт со всевозможными при­родными духами и сущностями из иных миров.Питер Майкл Хомел, автор книги «Через музыку к внут­реннему Я», пишет о «магическо-анимистическом» музы­кальном языке монголов, родина которых когда-то пред­ставляла собой мощный центр шаманизма. По мнению Хэмела, стреляя из лука, монголы внимательно вслуши­вались в гул натянутой и отпущенной тетивы. Таким обра­зом, они смогли «проникнуть в тайну музыки, понять физическую основу звука, а затем научились повторять голосом это монотонное гудение, архаический прообраз музыки». Так и зародился музыкальный стиль хоомей. Вот как Хэмел описывает монгола, владеющего искусством горлового пения:
«Он издает монотонный носовой звук средней высоты и в то же время меняет объем ротовой полости, открывая и при­крывая рот, благодаря чему спектр гармоник этой длинной, протяжной ноты варьируется. Внезапно взлетает пронзи­тельная мелодия, состоящая исключительно из усиленных гармоник этой единственной басовой ноты...»Настолько необычно и даже сверхъестественно звучит голос певца хоомей, что становится понятно, отчего мас­терам обертонального пения приписывали способность контактировать с миром духов и управлять неземными силами. Говорят, что шаманы древности обладали настолько совершенной техникой, что их пение можно было ясно и отчетливо услышать даже с огромного расстояния.Некоторые этномузыковеды считают, что горловое пе­ние, распространенное в Монголии, а также в Восточной Сибири среди тувинцев и хакасов, возникло как имитация звуков варгана, очень на него похожих. Другие исследова­тели, как уже отмечалось, связывают хоомей с гудением тетивы лука. А возможно, люди и впрямь научились обер-тональному пению, вслушиваясь в журчание Оленьей реки. Но все ученые сходятся в одном: каков бы ни был источ­ник этой техники, возникла она не как результат вокаль­ных упражнений развлекательного характера. Песни, зафиксированные этнографами и перенесенные на бумагу, носили светский характер. Однако их традиционная связь с варганом, главным инструментом местных шаманов, наводит на мысль, что изначально они существовали в совершенно ином качестве.По мнению музыковедов, свистящие гортанные звуки, составляющие «верхний голос» песни в стиле хоомей, вероятнее всего, являются специфическим видом голосовой маскировки (различные формы этого приема применяют­ся во многих священных ритуалах). Любопытно, что в более древних монгольских традициях и горловое пение, и варган ассоциируются с потусторонним миром. Вероятность такой связи подтверждается аналогией с тибетским обертональным пением, которое принадлежит исключи- тельно религиозной сфере и представляет собой элемент тантрических ритуалов в монастырях Гьюто и Гьюдмед. Проблема возникновения обертонального пения рас­сматривалась с различных позиций. Однако и мистичес­кий подход Хэмела, и чисто научный подход этномузыко-ведов дают единый результат: скорее всего, этот вид ис­кусства зародился в шаманской среде. Главный недостаток научного подхода заключается в том, что исследователи-этнографы не в силах постичь и распознать собственно шаманский, мистический аспект той музыки, которую они изучают.Тед Левин, основатель Гармонического хора, совершил поездку по Туве с целью записать на пленку пение хоо­мей. Феномен хоомей Левин рассматривает с чисто науч­ной точки зрения, но с большим интересом. Вот что пишет он в примечаниях к созданному им музыкальному альбому «Тува — голоса из сердца Азии» (Ted Levin. Tuva — voices from the Center of Asia):«Эти стили, вероятнее всего, представляют собой оста­точные элементы протомузыкальной звуковой системы, в которой человек путем подражания стремился наладить контакт с наиболее значимыми для него силами и суще­ствами. В случае тувинцев речь идет о домашних живот­ных, окружающем ландшафте — горах и пастбищах, сти­хиях — ветре, воде, свете.В традиционной звуковой системе Тувы наших дней горло­вое пение по-прежнему тесно связано с природой... Оче­видно, горловое пение издревле служило средством выра­жения восторга, экзальтации, порожденной красотами окружающего мира. Шагая в одиночестве через луга, па­стухи затягивали свои напевы не в расчете на слушателей, а лишь для самих себя, для гор и бескрайней степи».Левин отмечает, что в Туве горловое пение находится практически исключительно в компетенции мужчин. Гортань женщины тоже способна производить такие звуки, хотя и на более высоких тонах. Однако для женщин этот вид искусства остается запретным, поскольку, как считают тувинцы, может повлечь за собой бесплодие. Впрочем, этот предрассудок постепенно отмирает — по мере того как традиционная культура уступает место современ­ной, — и теперь в Туве можно встретить девушек, изуча­ющих хоомей. Что же касается тувинских пастухов, то они, как пишет Левин, оказались на перепутье между традици­онной системой ценностей и новыми веяниями: «Во многих сферах материальной и духовной культуры когда-то звучные голоса традиции затихли, оставив за со­бой лишь слабое эхо. К примеру, практически исчезли с лица земли тувинские шаманы, издревле выполнявшие функцию знахарей и целителей, а шаманизм официально был низведен до статуса исторического пережитка, подле­жащего воссозданию лишь на театральной сцене».Сожаление Левина легко понять. На привезенной им кассете записан шаманский ритуал, исполняемый не на­стоящим шаманом, а актером, «в течение долгого време­ни и весьма убедительно игравшим роль шамана в теат­ральных постановках». Вполне возможно, однако, что ис­тинные шаманы попросту сочли невозможным записывать на пленку свои священные церемонии.Исходя из собственного опыта общения с шаманами, я могу утверждать, что они довольно охотно позволяют не­посвященным участвовать в сакральных ритуалах. При этом большинство из них наотрез откажется записывать эти ритуалы на магнитофон. Они убеждены, что звуковая энергия, способная пробуждать древних духов и обитате­лей иных миров, останется на пленке. Это, во-первых, нанесет немалый ущерб самому ритуалу. Во-вторых, вос­произведение записи будет иметь тот же эффект, что и живой обряд, то есть записанные на кассете звуки призо­вут тех самых духов. Естественно, что шаман не может допустить появления такой пленки. Она, прежде всего, может испортить отношения между шаманом и духами. Кроме того, все это может грозить серьезной опасностью тому, кто непреднамеренно вызвал духов, но не представляет, что с ними теперь делать. Зная это, нетрудно понять, почему многие шаманские ритуалы до сих пор не зафикси­рованы на пленке. Искусство гармонического пения применяется, помимо Тувы, и в ряде других областей Внешней Монголии. Сле­дующая глава этой книги, «Тантрические гармоники», по­священа особой форме обертонального пения, разработан­ной тибетскими монахами. Но следует отметить, что ис­пользование вокальных гармоник в качестве магического орудия шамана выходит далеко за пределы Азии и встре­чается в рамках самых разнородных традиций — от афри­канской до эскимосской.ГАРМОНИКИ В МАГИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ МАЙЯВо «Введении» я описывал мистический опыт, который пережил в древнем центре цивилизации майя Паленке, когда мне при помощи гармоник удалось осветить темное помещение. Некоторое время назад мне довелось встре­титься с человеком, проведшим много лет среди индейцев лакандон, обитателей мексиканских дождевых лесов. Ла-кандон считаются потомками майя, построивших Пален­ке. Я рассказал своему новому знакомому о происшествии в Паленке. Он кивнул и сказал: «Вам необычайно повез­ло! Чему-то наподобие этого учат шаманы майя: они уме­ют создавать свет при помощи высших гармоник».Конечно, не стоит и надеяться отыскать сведения об этом в исторических трудах, посвященных майя, или исследо­ваниях этномузыковедов, записывавших пение лакандон на кассеты. Но испытанное мною в Паленке не пригрезилось мне, что подтверждают и слова моего знакомого. Искусст­вообертонального пения входит во многие шаманские традиции, но тщательно оберегается от посторонних.Очевидно, владея искусством обертонального пения, можно не только создавать свет, но и вызывать духов и иных обитателей потустороннего мира в том случае, если в звук заложено верное намерение. Известная американ­ская целительница-медиум Каймора, пребывая в трансе, сообщила, что гармоники способны резонировать с раз­личными планами бытия (астральным, каузальным и т.д.). Иными словами, именно гармоники могут стать ключом, отмыкающим двери в иные реальности. Это утверждение созвучно верованиям шаманов австралийских аборигенов.АБОРИГЕНЫ АВСТРАЛИИАвстралийские шаманы в своих магических ритуалах ис­пользуют гармоники, порождаемые не голосом, а особым духовым инструментом — диджериду, деревянной труб­кой, которая издает очень низкий основной тон и отчетли­вые обертоны. Звук диджериду очень похож на «одното­нальный аккорд» тибетских монахов.Извлечь из диджериду элементарный звук совсем не трудно: нужно просто подуть в него, почти сжав губы так, чтобы они вибрировали. Но одно из главных условий, не­обходимых для настоящей игры на этом инструменте, — владение техникой так называемого кругового дыхания. Прием этот, весьма сложный, заключается в том, что по­ток выдуваемого воздуха не прерывается, то есть дидже­риду ни на секунду не перестает звучать. Чтобы достичь такого эффекта, музыкант должен уметь вдыхать воздух через нос, одновременно выдыхая через рот. Интересно, что эта же дыхательная техника была развита и в Тибете. Даже сама по себе, в отрыве от волшебных звуков дид­жериду, она способна погрузить человека в измененное состояние сознания.О диджериду поведал мне Джулиус, белый австралиец, долгое время проживший в туземном племени, что и позволило ему изучить традицию использования этого ин­струмента.Австралийцы верят, что до того, как на землю ступила нога первого аборигена, здесь обитали божественные су­щества, именуемые ванджина. Ванджина были расой творцов. Они создали все бесчисленное разнообразие живых и неживых форм, наполняющих нашу планету. Ког­да же были созданы аборигены, для ванджина настало время покинуть Землю. В дар людям они оставили дид-жериду. Гудение диджериду порождает особое звуковое поле, нечто вроде окна между двумя измерениями, через которое ванджина могут путешествовать в мир людей и наоборот. Для диджериду подойдет лишь полый сук особого дерева, выеденного термитами. Чтобы разыскать такое дерево, ша­ману необходимо войти в измененное состояние сознания, именуемое «временем сновидений» (dreamtime)15. Перенесшись во «время сновидений», шаман пускается в путешествие, в конце которого его ждет то самое особое дерево.Джулиус признался, что, живя в туземном племени, не раз пытался самостоятельно найти такое дерево, но вся­кий раз терпел неудачу. Однако ему приходилось наблю­дать, как старейшины племени погружались во «время сновидений» и возвращались из своих походов с полыми ветвями в руках. Джулиус также поведал мне, что дидже­риду используется не только в магических церемониях призывания ванджина, но и для исцеления. В таких слу­чаях больной ложится на землю, а шаман играет на диджериду над пораженной недугом частью тела. Меня порази­ло сходство между этим обрядом и другими видами лече­ния резонансом — включая обертональное пение, когда один человек направляет звук своего голоса в тело друго­го, и «киматик-терапию», в которой звуковая волна, на­правляемая в пораженный орган, порождается не голосом, а инструментом.15«Время сновидений» в австралийской мифологии означает время до начала времен, когда создателям-ванджина приснился (и таким образом был создан) мир. Вместе с тем это «время» присутствует здесь и сейчас — как сакральное про­странство-время мифа и как измененное состояние сознания, в которое входит шаман.Многие исследователи, которым приходилось наблюдать шаманские ритуалы, отмечают, что их необходимым эле­ментом является пение гласных звуков (гласные звуки, как говорилось ранее, содержат в себе энергию гармоник). Однако до сих пор последовательной научной работы в этой области не проводилось. Некоторую информацию о ша­манских песнопениях можно почерпнуть из книги Джин Ахтербург «Образность и врачевание»: «Обычно шаман­ские песнопения представляют собой цепочку фонем, не поддающихся переводу или интерпретации на языке повседневной реальности. Они имеют смысл только на уровне эмоций».ШАМАНСКИЕ РИТУАЛЫ АМЕРИКАНСКИХ ИНДЕЙЦЕВЧасто шаманские песнопения передаются от поколения к поколению, от отцов — к сыновьям. Но столь же часто случается, что шаман получает совершенно новую, уни­кальную песню от божества или духа. Такие песни обычно представляются нам, как пишет доктор Ахтербург, бес­смысленным набором фонем. Примером тому может слу­жить один индейский напев, состоящий из бесконечного повторения трех слогов: «А-Хей-Я».Несколько раз мне выпала счастливая возможность при­сутствовать на шаманской церемонии племени уичоль. Ша­маны этого племени проводят магические ритуалы под «ру­ководством» пейота. Многие их напевы терапевтического назначения состояли из повторяющихся гласных звуков. Улучив минуту во время перерыва, я спросил шамана, ис­полнявшего песнопения, откуда они ему известны.«Некоторые — традиционные песни шаманов нашего племени, — ответил он. — Но большинство из них при­ходит ко мне магическим путем прямо во время пения».Джозеф Раэль, индеец из племени тева, известный под именем Расписная Стрела, использует особую технику, которую сам именует «пятью вибрациями». В 1983 г. в ходе обрядового «танца солнца» Джозефа посетило видение: ему представилось, что по всему миру выстроены «залы для пес­нопений». Исполняя в этих залах священную музыку, мож­но путем резонанса воздействовать на все живые существа, населяющие нашу планету. В настоящий момент на земле существует восемнадцать таких залов. С Джозефом я познакомился в одном из них, расположенном в Голд-Хилл, штат Колорадо. Это круглое помещение, по виду весьма схожее с «кивой»16, было спе­циально сконструировано в расчете на «пять вибраций». Эта техника также основывается на использовании энер­гии» заложенной в гласных звуках. Каждый звук в системе Раэля наделен особыми свойствами и возможностями:А — символ чистоты. Способствует духовному и физи­ческому очищению.Э — символ родственной связи. Помогает осознать наше родство со всем сущим.И — символ ясности. Помогает приобщиться к боже­ственному разуму.О — символ невинности и стремления к познанию.У — этот звук возносит нас к Богу.Вместе с Джозефом мы начали петь. Каждый звук по­лагалось тянуть около пяти минут, концентрируясь на за­ложенной в нем энергии. После чего Джозеф приказывал нам замолчать и, сохраняя в памяти только что пропетый звук, вслушаться в него. Это упражнение лишь укрепило мою уверенность в том, что я не зря уделяю столько вни­мания изучению гармоник. Переходя от гласной к глас­ной, я заметил, что каждую из них сопровождает особая гармоника. Полагаю, именно эти гармоники, вкупе с ос­новным тоном, и являются источником особых свойств, присущих каждому гласному звуку. Кроме того, во время (16Кива — круглое строение у коренных племен юго-запа­да Америки, использовавшееся для традиционных ритуалов.) пауз, перемежавших пение, я ощутил, как моя нервная система настраивается на частоту пропетого мною звука, заряжается его энергией, хотя сам звук длился совсем недолго. Мне показалось, что эти паузы, когда ты в тиши­не напрягаешь слух, не менее полезны, чем само пение. Каждая новая пауза отличалась от предыдущей: всякий раз иным был настрой моей нервной системы, мое внутреннее состояние. Сама тишина звучала по-разному. Я и прежде неоднократно выполнял это упражнение, однако в тот день я впервые на собственном опыте убедился, сколь сильно воздействие резонанса, порождаемого гласными и их гар­мониками, на мозг и внутренние органы человеческого тела. Во время перерыва я поделился с Джозефом своим по­ниманием тайны чудодейственной силы гласных и входя­щих в их состав обертонов. Затем я спросил, согласятся ли, по его мнению, старейшие знахари его племени — или других племен — поделиться своими познаниями в обла­сти магического применения гласных звуков.Усмехнувшись, Джозеф сказал, что старикам, конечно, многое известно о волшебной силе гласных, однако в от­вет на расспросы они, скорее всего, будут изображать пол­нейшее непонимание. И мне, и ему не раз приходилось на­талкиваться на суровый отпор со стороны представителей различных магических традиций: все они считали, что свя­щенные звуки, составляющие их ритуальные песнопения, посланы им в безраздельную собственность и делиться своим секретным знанием с чужаками совершенно недо­пустимо. Кроме того, шаманы наотрез отказываются при­знать, что все целительные звуки на нашей планете взаи­мосвязаны и представляют собой единую систему. Мы с Джозефом сошлись в том, что для успешного применения звуков в целебных целях необходима полная открытость всех источников информации.В настоящий момент, в силу недоступности нужных све­дений, мы можем лишь размышлять о роли гармоник в ша­манизме. Можно, однако, с некоторой долей уверенности утверждать, что в Монголии и многих других странах во­кальные гармоники являются необходимым элементом ша­манского ритуала. Весьма вероятно, что шаманы умеют использовать гармоники в качестве ключа, отмыкающего «окна» между измерениями. Сквозь эти окна люди могут путешествовать в мир духов, а духи — спускаться в мир людей. Возможно, в звуке и его обертонах заключена осо­бая энергия, движущая сила, овладев которой, шаман получает возможность осуществить свои цели. С точки зрения физиологии воздействие вокальных гар­моник выражается следующими признаками: у певца из­меняются ритмы дыхания, сердцебиения и мозговых волн, в результате чего он входит в измененное состояние со­знания, необходимое для общения с духами. Можно пред­положить, что гармоники через резонанс активизируют различные доли мозга, высвобождая гормоны и нейроны, способствующие переходу сознания на иной уровень. Пока тем не менее нам остается лишь строить догадки, утешая себя надеждой, что в будущем мы получим доступ к недо­стающим сведениям.Источник

rodobozhie.ucoz.ru