Суды, наказания и казни у Запорожских казаков
Как в выборе войсковой старшины и распределении земель, так и в судах, наказаниях и казнях запорожские казаки руководствовались не писаными законами, а «древнему обычаю, словесным правом и здравым смыслом».
Писаных законов от них следует ожидать прежде всего потому, что община казаков имела слишком короткое прошлое, чтоб выработать те или иные законы, систематизировать их и изложить на бумаге, а также потому, что все историческое жизни запорожских казаков были полны почти бесконечными войнами, которые не позволяли им слишком останавливаться на устройстве внутреннего строя своей жизни; наконец, запорожские казаки вообще избегали писаных законов, опасаясь, чтобы они не изменили их свобод.
Поэтому сами наказания и казни у запорожских казаков касались всего уголовных и имущественных преступлений; это общее правило у всех народов, стоявших и стоящих на первых ступенях общественного развития: человеку нужно прежде защитить свою личность и имущество, а уже потом думать о других, более сложные звенья общественной жизни. Именно поэтому у запорожских казаков за такое преступление, как кража, который в устроенной государству наказывается штрафом или лишением свободы, назначалась смертная казнь: «У них за единственно путы или плеть вешают на дереве».
Обычай, вместо писаных законов, признавал в качестве гарантии твердого порядка в Запорожье и российское правительство: так, императрица Екатерина II, подавляя восстание гайдамаков, указом от 12 июля 1768 велела «поступать с ними по всей строгости запорожских обрядов».
Но при этом не следует утверждать, что запорожские судьи, руководствуясь в своей практике исключительно обычаем, позволяли себе произвол или волокиту: незначительная численность запорожского общества, его чисто народный строй и полная доступность каждого члена казачьей общины к высшим начальникам, делали суд в Запорожье простым, быстрым и справедливым в полном и точном смысле этих слов. Обиженный и обидчик устно излагали перед судьями сущность своего дела, выслушивали их устное решение и сразу прекращали свои распри и недоразумения. к тому же перед судьями все были одинаково равны – и простой казак и значительный товарищ.
Акты судебных казацких дел, дошедших до нас, обнаруживают, что запорожцы признавали: право первой займу, право договора между товарищами, право давности владений, – последнее, впрочем, допускалось лишь в мизерных размерах, да и то в городах: оно касалось не пахотных земель и угодий, которые были общей собственностью казаков, а небольших огородов и усадеб у домов; признавали обычай наставление преступника бросить злые дела и вести себя праведно, допускались следствия «по самой справедливости, зрелым взглядом» в любое время, кроме постных дней первой седмицы; практиковалось предварительное заключение преступников в военную тюрьму или пушкарню и суровый суд или пытки; конце разрешалась порука всего войска и духовных лиц за преступников, особенно если эти преступники предварительно проявляли себя с выгодной для всего войска стороны или были ему почему нужны.
Те же акты и свидетельства современников дают несколько примеров гражданского и уголовного судопроизводства у запорожских казаков. Из преступлений гражданского судопроизводства важнейшими считались дела с несправедливой денежной претензии, неуплаченного долга, взаимных ссор, различных убытков и потравы, дела о превышении определенной в Сичи нормы продажи товаров.
Из уголовных преступлений крупнейшим считалось убийство казаком товарища, побои, причиненные козаком казаку в трезвом или пьяном виде, воровство казаком у товарища и укрывательство им краденых вещей: «особенно суровыми были за крупную кражу, за которую, при двух определенных свидетелях, наказывают насмерть ». Связь с женщиной и содомский грех, учитывая обычай, запрещавший сечевым казакам бракосочетания; обида женщины, когда казак «обесславит женщину, как не принадлежит», ибо такое преступление «в поругания всего Войска Запорожского служит»; дерзость относительно начальства, особенно по чиновных людей русского правительства; насилие в самом Запорожье или в христианских селениях, когда козак отнимал у товарища лошадь, скот и имущество; дезертирство, то есть самовольное отлучение казака под разными предлогами в степь во время похода против неприятеля; гайдамацтво, т.е. кража лошадей, скота и имущества в мирных жителей украинских, польских и татарских областей или у купцов и путешественников, проезжавших запорожскими степями; приведение в Сечь женщины, не исключая матери, сестры или дочери; пьянство во время похода на неприятеля. Последнее всегда считалось у казаков уголовным преступлением и влекло за собой суровое наказание.
Суровые законы, как отметил Всеволод Каховский, объясняются в Запорожье тремя причинами: во-первых, тем, что туда приходили люди сомнительной нравственности, во-вторых, тем, что войско жило без женщин и не испытывало их смягчающее влияние на нравы, в-третьих, тем, что казаки вели постоянную войну и потому для поддержания порядка в армии нуждались особенно строгих законов.
Судьями у запорожских казаков была вся войсковая старшина, т.е. кошевой атаман, судья, писарь, военный есаул, довбыш, Паланковое полковник и иногда весь Кош. Кошевой атаман считался высшим судьей, поскольку имел верховную власть над всем войском; решение суда Коша время сообщалось особым документом, в котором писалось: «По приказу господина кошевого атамана такого-то, военный писарь такой-то».
Военный судья лишь рассматривал дела, давал советы сторонам, но не утверждал своих определений; войсковой писарь время преподавал приговор старшины на совете; время извещал осужденных, особенно если дело касалось лиц, живших не в самой Сечи, а в паланках; военный есаул выполнял роль следователя, исполнителя приговоров, по-лицийного чиновника; он рассматривал на месте жалобы, следил за исполнением приговоров атамана и всего Коша, оружием преследовал разбойников, воров и грабителей; военный довбыш был помощником есаула и приставом при экзекуциях; он прилюдно зачитывал приговоры старшины и всего войска на месте казни или на военном совете; курении атаманы, которые зачастую выполняли среди казаков роль судьи, в собственных шалашах имели такую силу, что могли рассматривать споры сторон и телесно наказывать за какие проступки; наконец, Паланковое полковник со с
| VK
Как в выборе войсковой старшины и распределении земель, так и в судах, наказаниях и казнях запорожские казаки руководствовались не писаными законами, а «древнему обычаю, словесным правом и здравым смыслом».
Писаных законов от них следует ожидать прежде всего потому, что община казаков имела слишком короткое прошлое, чтоб выработать те или иные законы, систематизировать их и изложить на бумаге, а также потому, что все историческое жизни запорожских казаков были полны почти бесконечными войнами, которые не позволяли им слишком останавливаться на устройстве внутреннего строя своей жизни; наконец, запорожские казаки вообще избегали писаных законов, опасаясь, чтобы они не изменили их свобод.
Поэтому сами наказания и казни у запорожских казаков касались всего уголовных и имущественных преступлений; это общее правило у всех народов, стоявших и стоящих на первых ступенях общественного развития: человеку нужно прежде защитить свою личность и имущество, а уже потом думать о других, более сложные звенья общественной жизни. Именно поэтому у запорожских казаков за такое преступление, как кража, который в устроенной государству наказывается штрафом или лишением свободы, назначалась смертная казнь: «У них за единственно путы или плеть вешают на дереве».
Обычай, вместо писаных законов, признавал в качестве гарантии твердого порядка в Запорожье и российское правительство: так, императрица Екатерина II, подавляя восстание гайдамаков, указом от 12 июля 1768 велела «поступать с ними по всей строгости запорожских обрядов».
Но при этом не следует утверждать, что запорожские судьи, руководствуясь в своей практике исключительно обычаем, позволяли себе произвол или волокиту: незначительная численность запорожского общества, его чисто народный строй и полная доступность каждого члена казачьей общины к высшим начальникам, делали суд в Запорожье простым, быстрым и справедливым в полном и точном смысле этих слов. Обиженный и обидчик устно излагали перед судьями сущность своего дела, выслушивали их устное решение и сразу прекращали свои распри и недоразумения. к тому же перед судьями все были одинаково равны – и простой казак и значительный товарищ.
Акты судебных казацких дел, дошедших до нас, обнаруживают, что запорожцы признавали: право первой займу, право договора между товарищами, право давности владений, – последнее, впрочем, допускалось лишь в мизерных размерах, да и то в городах: оно касалось не пахотных земель и угодий, которые были общей собственностью казаков, а небольших огородов и усадеб у домов; признавали обычай наставление преступника бросить злые дела и вести себя праведно, допускались следствия «по самой справедливости, зрелым взглядом» в любое время, кроме постных дней первой седмицы; практиковалось предварительное заключение преступников в военную тюрьму или пушкарню и суровый суд или пытки; конце разрешалась порука всего войска и духовных лиц за преступников, особенно если эти преступники предварительно проявляли себя с выгодной для всего войска стороны или были ему почему нужны.
Те же акты и свидетельства современников дают несколько примеров гражданского и уголовного судопроизводства у запорожских казаков. Из преступлений гражданского судопроизводства важнейшими считались дела с несправедливой денежной претензии, неуплаченного долга, взаимных ссор, различных убытков и потравы, дела о превышении определенной в Сичи нормы продажи товаров.
Из уголовных преступлений крупнейшим считалось убийство казаком товарища, побои, причиненные козаком казаку в трезвом или пьяном виде, воровство казаком у товарища и укрывательство им краденых вещей: «особенно суровыми были за крупную кражу, за которую, при двух определенных свидетелях, наказывают насмерть ». Связь с женщиной и содомский грех, учитывая обычай, запрещавший сечевым казакам бракосочетания; обида женщины, когда казак «обесславит женщину, как не принадлежит», ибо такое преступление «в поругания всего Войска Запорожского служит»; дерзость относительно начальства, особенно по чиновных людей русского правительства; насилие в самом Запорожье или в христианских селениях, когда козак отнимал у товарища лошадь, скот и имущество; дезертирство, то есть самовольное отлучение казака под разными предлогами в степь во время похода против неприятеля; гайдамацтво, т.е. кража лошадей, скота и имущества в мирных жителей украинских, польских и татарских областей или у купцов и путешественников, проезжавших запорожскими степями; приведение в Сечь женщины, не исключая матери, сестры или дочери; пьянство во время похода на неприятеля. Последнее всегда считалось у казаков уголовным преступлением и влекло за собой суровое наказание.
Суровые законы, как отметил Всеволод Каховский, объясняются в Запорожье тремя причинами: во-первых, тем, что туда приходили люди сомнительной нравственности, во-вторых, тем, что войско жило без женщин и не испытывало их смягчающее влияние на нравы, в-третьих, тем, что казаки вели постоянную войну и потому для поддержания порядка в армии нуждались особенно строгих законов.
Судьями у запорожских казаков была вся войсковая старшина, т.е. кошевой атаман, судья, писарь, военный есаул, довбыш, Паланковое полковник и иногда весь Кош. Кошевой атаман считался высшим судьей, поскольку имел верховную власть над всем войском; решение суда Коша время сообщалось особым документом, в котором писалось: «По приказу господина кошевого атамана такого-то, военный писарь такой-то».
Военный судья лишь рассматривал дела, давал советы сторонам, но не утверждал своих определений; войсковой писарь время преподавал приговор старшины на совете; время извещал осужденных, особенно если дело касалось лиц, живших не в самой Сечи, а в паланках; военный есаул выполнял роль следователя, исполнителя приговоров, по-лицийного чиновника; он рассматривал на месте жалобы, следил за исполнением приговоров атамана и всего Коша, оружием преследовал разбойников, воров и грабителей; военный довбыш был помощником есаула и приставом при экзекуциях; он прилюдно зачитывал приговоры старшины и всего войска на месте казни или на военном совете; курении атаманы, которые зачастую выполняли среди казаков роль судьи, в собственных шалашах имели такую силу, что могли рассматривать споры сторон и телесно наказывать за какие проступки; наконец, Паланковое полковник со с
| VK
Пожаловаться
0 
Тренажёр ПравИло - оздоровительные растяжки. (Москва, производство, купить)